dissimilation // диссимиляция

post-drama practice [dramatist + composer] // практика постдраматурга [драматург+композитор]

перформанс в рамках второго модуля лаборатории практика постдраматурга
драматруг: Екатерина Августеняк
композитор: Полина Коробкова
исполнители: Полина Коробкова (голос), Екатерина Малюгина (флейта), Надежда Реутова (аккордеон)
кураторы: Анна Банасюкевич, Михаил Дурненков, Евгений Казачков
10 марта 2019, театр Практика

Диссимиляция (в химии и биологии) — это разрушение сложных органических веществ до более простых, один из таких процессов в организме — дыхание. В лингвистике и фонетике под диссимиляцией понимают процесс обратный ассимиляции, то есть два или более одинаковых (близких по типу) звука расходятся в произношении всё дальше.

Ещё до начала перформанса в холле театра «Практика» размещались таблички, как предупреждающие сообщения в метро на основе инструкций из текста скомпилированного для показа.

Таблички в холле

Перформанс длился 20 минут в небольшом замкнутом темном пространстве, по стенам струились три строчки текста: о процессе дыхания, о симптомах панической атаки и правилах поведения в метро при чрезвычайных ситуациях. Снаружи помещения, где находились зрители «дышали» три музыкальных инструмента: человеческий голос, аккордеон и флейта.

Процесс дыхания и тревоги рассматривался с разных сторон. Во время вдоха-выдоха происходит разрушение, распад более сложных элементов до более простых. То есть интенция, угроза разрушения находится не только снаружи, она содержится внутри нас.

В «Диссимиляции» Екатерины Августеняк и Полины Коробковой на зрителя действовали не только звук и текст, несший не столько информативный смысл, сколько визуальный, но и пространство. На малой сцене «Практики» выстроили еще более малую, с помощью темных ширм. Ты оказывался в тесной темном пространстве, где немногочисленные зрители, окруженные экранами с трех сторон, теснились к стенам. По экранам, перетекая с одного на другой, двигался текст – то мчался, то затормаживал, стопорился. Из этого текста, рассказывающего о том, как устроено человеческое дыхание, ты мог выхватить только отдельные факты. Текст повторял возможный ритм дыхания со всеми его сбоями, с его эмоциональной или физической подоплекой. К визуальному, довольно интенсивному, воздействию добавлялось воздействие звуковое, растекавшееся где-то и далеко, и близко, где-то за растворенными в темноте ширмами. Звуки музыкальных инструментов тоже были как дыхание – резкими, рваными, горячечными.

из текста Анны Банасюкевич о показе лаборатории